Когнитивный потенциал антропного принципа как путь познания Вселенной
Автор: Алекс Моисеев
Одной из центральных проблем построения и интерпретации космологической модели является способ воссоздания пространственно-временной структуры нашей Вселенной, а точнее тот подход, который при этом используется. Проблема вырастает уже из использования самого понятия «Вселенная». Что подразумевается под данным определением, какой смысл вкладывается в дефиницию «Вселенная»? Корни трудностей такого рода исходят из концепции плюралистической Вселенной, всем хорошо известной и получившей сегодня широкое распространение. Она постулирует наличие множественности вселенных, отделённых друг от друга собственным горизонтом событий. Все эти вселенные одновременно (возможно нет) сосуществуют в особом всеобъемлющем физическом континууме, который именуется Большой Вселенной. Вся совокупность вселенных (каждую из которых мы будем именовать Метагалактикой, включая и нашу собственную, дабы избежать смешения и без того очень деликатных понятий) представляет собой величественную картину грандиозного Мегакосма, в котором расположена и наша ни чем ни приметная Метагалактика, почти такая же как все, стой лишь разницей, что именно в ней есть Разум, который амбициозно претендует на всеобъемлющий охват всей величественной сущности бытия.
Отсюда следует вопрос-вывод: какой подход предпочесть и какой путь выбрать в попытке хотя бы немного приблизиться к той амбициозной задаче, поставленной выше. Таким образом, одной из главнейших методологических проблем воссоздания пространственно-временной структуры нашей Вселенной является выбор соответствующей логики исследования, глобального или локального подходов. Какой из них применим? Какой действительно поможет нам не только в сугубо физическом, но и философско-мировоззренческом плане подойти к описанию и осмыслению Вселенной, очертить туманные границы наших познавательных возможностей, не только количественно, но и качественно, интенсивно понять сложную топологию Мироздания?
Такой базой, основой не только физического (как?), но и философского (почему?) подхода к моделированию Вселенной ?как целого?, на наш взгляд, должен стать антропный принцип. Данная концепция не только в состоянии дать ответ на поставленный выше вопрос о методе космологического моделирования, но стать фундаментом, концептуальной платформой философского, познавательного осмысления реконструкции строения Вселенной, от которой следует уже отталкиваться для следующего когнитивного шага – познаваемости Вселенной как физического целого, претендующего на более высокий ценностно-гносеологический уровень человечества. Именно антропный принцип несёт в себе мощный философский заряд, который может сегодня стать рабочим инструментом, цементным раствором, скрепляющим множественные кирпичики-теории Вселенной, которые благодаря ему затем предстанут перед нашим любопытствующим взглядом в виде стройного здания величественной структуры Мироздания. Однако прежде, чем перейти к философским потенциям самого антропного принципа, заявленного в заголовке данной работы, следует определить правомерность глобального или возможно локального подхода к моделированию, а значит и познанию Вселенной.
Затрагивая эту проблему, хотелось бы сказать, что само обсуждение оной сейчас не является предметом каких-либо острых дискуссий и не входит в круг концептуальных задач и вопросов современной космологии. Связано это, прежде всего с тем, что правомерность выбора соответствующего пути теоретизирования, то есть стратегии выработки наиболее общей, отвечающей всем методологическим и иным принципам построения научной теории модели нашей Метагалактики невозможно вести отдельно, сепарируя нашу собственную космическую систему от окружающих нас других метагалактик, входящих в одну физическую субстанцию, именуемую Большая Вселенная. Плюралистичность структуры Мегавселенной была доказана физической космологией на протяжении длительного пути развития и становления этой науки и сейчас с успехом используется в области квантово-механической теории измерения. Сегодня это уже доказанный факт. В настоящее время встают проблемы несколько иного плана. Так, по-прежнему открытым остаётся вопрос о механизме принципиальной реализации концепции множественности вселенных. Главной проблемой здесь является de-facto ненаблюдаемость «соседних» вселенных и эмпирическая непроверяемость их гипотетической структуры. Ещё более фундаментальными являются проблемы философского осмысления и роли человечества в познании других вселенных. Попытки даже мысленно охватить всё вообразимое разнообразие структуры предполагаемых метагалактик являются сегодня чем-то фантастическим, уходящим в область скорее научной экзотики, чем реальной практики научного познания (впрочем, некоторые такие экзотические попытки уже не выглядят чем-то сверхъестественным, но об этом несколько позже). Именно поэтому сегодня так важно разобраться в этих вопросах, тем более что начинает вырисовываться очень интересная картина решения выше названных фундаментальных проблем космологического и философского знания на основе конструктивного синтеза «старых», уже давно используемых наукой теорий с новыми, только начинающими верификацию концепций, применяющихся пока на уровне гипотез, имеющих между тем большой эвристический заряд. Речь идёт об уже упоминавшейся концепции антропного принципа, которая как раз и может явиться одной из возможных решений таких проблем как теории, на базе которой можно и должно воссоздавать сложную структуру Мироздания, но и предпринимать вполне конкретные познавательные шаги, направленные уже на более глубокое качественное познание Мира. Именно поэтому нам представляется возможность использовать эту теорию в роли «строительного материала», на основе которого сегодня можно вести одновременно как построение соответствующей модели развития Вселенной, так и решение одной из важнейших задач современной науки – познаваемости Вселенной как целого, её философской экспликации. Помимо всего прочего антропный принцип может стать своеобразным связующим звеном «классических» ортодоксальных теорий с новыми, не традиционными подходами в концептуальном восприятии получаемого знания о Вселенной. Именно так хотелось бы представить уже давно известную и являющуюся предметом многочисленных споров и дискуссий концепцию антропного принципа, его познавательного потенциала и тех возможностей, которые именно сегодня открываются нам с новой стороны.
Ансамбль вселенных: правомерность глобального подхода
Круг задач, которые призван был решать антропный принцип складывались из вопросов о вероятности возникновения человека во Вселенной, попытками объяснить, почему наблюдаемые ныне условия привели к появлению во Вселенной Разума, который затем на некотором этапе своей эволюции сможет сам себя осознать и почему они были именно такими, а не иными. Однако, позднее, уже после создания теории раздувающейся (инфляционной) Вселенной он начал раскрывать свои поистине неисчерпаемые возможности, прежде всего философского осмысления космологических проблем.
Исторические посылки возникновения концепции антропного принципа, можно усмотреть отнюдь не в 1973 году, когда Б. Картер «впервые» сформулировал основные постулаты антропного принципа (АП), в том виде, в каком они используются сегодня. Сама идея, её логико-гносеологический стержень восходит к началу 20-го, а вернее даже концу 19-го века. В нашей стране, философскими источниками таких идей, были, конечно, космисты – плеяда замечательных мыслителей, впервые у нас поднявших вечные проблемы места человека во Вселенной, несомненной причастности его «космическому бытию», и поставивших их на прочную основу научно-технической мысли того времени. Так, зачатки современных идей антропного принципа видим мы и у К. Э. Циолковского, и у Н. А. Умова, который, кстати, наиболее явно сформулировал их не только философским, но и физическим языком (вспомним, что, будучи физиком-теоретиком, Умов развивал и философские идеи места человечества во Вселенной, присущие всем русским космистам). За рубежом «антропные» идеи высказывал и известный английский биолог А. Р. Уоллес, который в начале 20 в. «впервые» обнародовал будущий АП «на языке естествознания» [1].
Из трёх основных постулатов АП, сформулированных Картером в 70-х гг. прошлого столетия (сильный, слабый варианты АП, а также концепция ансамбля вселенных, которую Картеру пришлось ввести, чтобы придать сильному варианту АП «статус реальности») выделим концепцию ансамбля вселенных, призванную, по мнению Картера, объяснить все те многочисленные совпадения огромного количества физических констант для возникновения жизни, которые требовал сильный вариант АП, другими словами «тонкую подстройку» ряда величин физических констант, необходимых для того, чтобы жизнь вообще могла возникнуть в огромной Вселенной. Для этого, постулировалось наличие множества вселенных, целый ансамбль их, в которых и реализуется все многочисленные комбинации физических параметров, а где-то такая комбинация оказывается столь удачной, что на некотором витке её эволюции может появиться сознательный «наблюдатель», который затем сам задумается о причинах своего появления в той части ансамбля, где он и имеет счастье находиться. Однако спасительная для сильного АП концепция ансамбля вселенных явилась не просто условием существования данного варианта, а важной составной частью всего АП, играющего в нём базисную роль, каркас, на который нанизывается вся философская оболочка антропного принципа. Но выдвинувший её в защиту сильного АП Картер сам сформулировал довольно пессимистический вывод, который, по его мнению, неизбежно следовал из-за признания факта множественности вселенных, а точнее «тонкой подстройки» ряда величин физических параметров. «Поскольку существование наблюдателей допускается лишь для определённых ограниченных комбинаций физических постоянных, подавляющее большинство миров в определённом смысле «непознаваемо» в виду отсутствия в них субъектов познания» [2]. Данное высказывание вообще приобретает весьма сакраментальный характер, картеровским выделением в «особое познаваемое подмножество» определённого числа вселенных с различным устройством в ансамбле миров. Это фактически означает деноминацию всех познавательных попыток космологии, нацеленных на охват всей мыслимой Вселенной как целого. Таким образом, данный шаг знаменует собой применение локального подхода к моделированию Вселенной, который, как уже было показано выше, неоправдан.
Здесь хотелось бы сделать важное по своей сути методологическое отступление, касаемое ещё одной теории, входящей в состав АП, которая в принципе не является самостоятельной теорией и именуется «версией участия», введённой Дж. Уилером для «обоснования» картеровской стратегии существования концепции ансамбля вселенных. Данная теория якобы подтверждает реальность высказывания Картера о подгонке величин физических констант и также всецело основывается на факторе «жизнеобеспеченности» вселенных ансамбля. По Уилеру именно факт наличия каких либо форм жизни может обосновать её принципиальную познаваемость. Однако как справедливо замечают некоторые исследователи данной проблемы «версия участия» ставит под сомнение иерархическое устройство мироздания, требующего редуктивного типа логики физического объяснения» [3]. Действительно наивно было бы сводить все наши попытки выйти за пределы нашей Метагалактики одним лишь фактом наличия или отсутствия жизни в Большой Вселенной. Тем более что мы пока не в состоянии достоверно сказать, что какие либо вселенные могут обладать жизнью (пусть даже в простейших формах), а какие нет. Однако ставить данное положение в заголовок вопроса о принципиальной познаваемости Вселенной именно сегодня, на наш взгляд, не только не целесообразно, но даже методологически неверно.
Из всего сказанного следует, что сама по себе концепция ансамбля вселенных уже исторически включает в рамки своего смыслового поля два подхода: локальный (картеровское определение «познаваемого подмножества» миров) и глобальный (фактически отказ от данной дефиниции), которые органически вписываются в общую логику космологического моделирования, предусматривающую в себе также два противоположных подхода, символизирующие древнейшую философскую антиномию «единое – многое». В моделировании они составляют одну из центральных методологических проблем. Именно поэтому выделение из методологии конструирования ансамбля вселенных глобального или локального подходов и последующий отбор одного из возможных вариантов его развития настолько важно как в самом АП, так и, прежде всего в общей методологии и гносеологии построения космологической модели. От данной процедуры зависит успешное решение основных проблем построения модели развития Вселенной, а также важнейшие познавательные выводы, касающиеся охвата всей Большой Вселенной, то есть выхода за пределы нашей Метагалактики и когнитивное освоение Вселенной как целого, другими словами выбор предстоящего пути теоретизирования является важным и для определения возможных потенций АП, и для решения важнейших познавательных задач, определённых идейными установками самой космологической науки. Поясним обоснованность того или иного подхода в концепции ансамбля вселенных, коротко изложенных выше.
Применимость глобального и неправомерность локального подходов хорошо иллюстрируется следующим образом.
Применяя локальный подход к концепции ансамбля вселенных и фактически провозглашая его методологией данной теории, Б. Картер выделил из всего потенциального множества вселенных один единственный реальный мир в виде нашей Метагалактики, которую (и только её) мы и можем познавать. Другими словами, данное положение означает запрет (фактически даже носящий характер агностического постулата) на количество миров и принципиальный охват концептуальной структуры Большой Вселенной. Данный запрет сам по себе выражается в так называемом «принципе реальности». Логический смысл данного определения фактически равен обозначенному выше принципу запрета. Логико-смысловые истоки данного понятия исходят из объяснения философско-гносеологической сущности физических законов. Дело в том, что при открытии какого либо закона мы вынуждены накладывать и определённое число ограничений «на свободу действий» природной стихии», поскольку эти законы «определяют, что может происходить в природе, а чего нет» [4]. Антропный принцип в этом плане не является ограничением из правил. А картеровское ограничение на количество возможных вселенных и охват всей гипотетической сущности Большой Вселенной и показывает данный запрет.
Два данных тезиса, определяющие сущность накладываемого запрета могут быть подвергнуты критико-философскому анализу.
Так первый из них – количество вселенных оказывается неверным уже потому, что «из-за особенностей современного этапа физического мышления мы сегодня не можем наложить запрет на количество гипотетических вселенных» [5]. Действительно, трудно делать какие-то, сколько ни будь правомерные выводы, относительно числа возможных миров, так как наши аппаратные возможности сегодня настолько малы, а наше знание всё ещё настолько ограничено, что наивно было бы предполагать и отбрасывать все «остальные» вселенные как непознаваемые и ограничивать наше и без того, локализованное Метагалактикой пространственно-временное положение.
Второй тезис – о принципиальном охвате структуры Мегакосма (который по Картеру, ограничен нашей Метагалактикой и возможен только в рамках собственного горизонта событий) может быть подвергнут критике по следующим причинам.
Согласно высказанному принципу запрета мы имеем только нашу Вселенную и способны познавать только её. Таким образом, получается определённый гносеологический парадокс, заключающийся в том, что имеющаяся на сегодня картина множественности вселенных продуцирует «теоретическую космологию» на выработку определённых принципов запрета, носящих, в общем-то, фатальный характер. То есть, чтобы хоть как-то воспринять концепцию плюралистической Вселенной, а значит смоделировать в определённой теоретической схеме и органически вписать в имеющуюся систему физического знания беспрецедентную по охвату и познавательному статусу всю глобальную структуру пространства-времени мы вынуждены загонять себя в гносеологический тупик, выделяя один реальный (то есть познаваемый) мир из всех возможных.
Отсюда следует вполне логичный вывод о том, что нам не следует ограничивать своё пространственно-временное положение пределами нашей Вселенной. Однако как мы можем претендовать на охват Большой Вселенной как целого, если наша собственная доступна нам лишь частично? Такое дерзкое, на первый взгляд, и амбициозное познавательное стремление может быть реализовано на основе «постулата номологического единообразия». Этот постулат «методологически санкционируя глобалистские «амбиции» космологической науки (на всеобъемлющий охват все Вселенной в целом), вместе с тем устанавливает логически оптимальную степень экстенсивной полноты создаваемых ею теоретических схем» и выступает в двуединой роли – «и как основание космологического познания, и как его условие» [6]. В этой связи хотелось бы добавить, что сам по себе данный постулат не является продуктом новейшего научного поиска, а берёт свое начало из глубокой древности. Так, посылки его современной формулировки можно найти сначала у Д. Бруно, а затем и у Г. В. Лейбница: «…Всякое тело чувствует всё, что совершается в Универсуме, так, что тот, кто видит, мог бы в каждом теле прочесть, что совершается повсюду, и даже то, что совершилось или ещё совершится, замечая в настоящем то, что удалено по времени и месту» [7]. Осмысленный заново, «постулат номологического единообразия» нашёл себе место и в квантовой космологии.
Таким образом, идейные тезисы сущности локального подхода к концепции ансамбля вселенных оказываются в большинстве своих посылок несостоятельными. Следовательно, исходя из высказанных положений, можно предположить, что наиболее естественным и надёжным методологическим шагом на пути выбора построения космологической модели и решения трудностей моделирования будет применение глобального подхода. Тоже самое справедливо и по отношению к антропному принципу.
Антропный принцип как основа функционального синтеза космологических теорий или стратегия реализации ансамбля вселенных
Описанный выше подход к решению трудностей космологического моделирования и выбора глобального пути теоретизирования, а антропного принципа как фундамента принципиальной реализации такого пути требует едва ли не самого главного ответа – эмпирического осуществления концепции ансамбля вселенных, способа практического воплощения всей мыслимой структуры Большой Вселенной. Методологической основой такого воплощения является антропный принцип, поэтому на его базе и осуществляется синтез теорий, которые реально могут претендовать на осуществление попытки реконструкции гипотетической структуры Мегакосма. Рассмотрим претенденты на данный, имеющий большое значение познавательный шаг.
«Конструирование подходящей физической модели ансамбля миров…представляет непростую задачу, так как речь идёт не об отдельных фрагментах единой Вселенной, но о множестве существенно изолированных вселенных, различающихся на самом глубоком уровне номической структуры» [8].
Первые попытки осуществления данной гносеологической задачи были предприняты ещё в 1957 г. Х. Эвереттом в представленной им «Нестандартной интерпретации квантово-механической теории измерения». Суть данного им объяснения заключается в том, что «при измерении Вселенная как бы делится на две: ода из них содержит электрон, движущийся вправо, а другая электрон, движущийся влево. Каждый мир одинаково реален. Оба мира сосуществуют, но, по крайней мере, на макроскопическом уровне не взаимодействуют друг с другом. Мыслящий наблюдатель также расщепляется на две копии, и в каждом мире обитает одна из них» [9]. Именно поэтому наблюдатель «воспринимает лишь один исход измерения» [10]. Довольно изящное решение обычной интерпретации квантовой теории (которая не допускает одновременного сосуществования двух различных состояний вещества), данное Эвереттом в своё время вызвало огромное число споров относительно его истинности и применимости на макроуровне. Даже по прошествии не одного десятка лет она всё ещё вызывает не однозначное к себе отношение со стороны многих исследователей. Главными аргументами противников этой теории стали ненаблюдаемость и эмпирическая недосягаемость других вселенных. Невозможность опытной верификации такого ансамбля миров (как в прочем и центральная проблема всего глобального подхода к моделированию) в виде дамоклового меча надолго повисла над физической космологией второй половины двадцатого века. Однако можно назвать, по крайне мере две основные причины реальности «ветвящейся Вселенной» Эверетта.
Первое. «Принцип наблюдаемости» остальных вселенных ансамбля необходимое, но далеко не достаточное требование его существования. Вспомним теорию раздувающейся Вселенной, внёсшую революционный вклад в квантовую космологию последних двух десятков лет. В ней все вселенные – огромные ячейки – домены, разобщённые и ненаблюдаемые миры, каждый из которых отделён друг от друга собственным горизонтом событий. Любая такая ячейка является сверхбольшим физическим образованием, простирающимся на миллиарды световых лет. Здесь феномен ненаблюдаемости занимает одно из центральных мест. Но это отнюдь не означает, что теория раздувающейся Вселенной неправильна и не может быть применена сегодня.
И второе. Концепция Эверетта может быть на сегодняшний день реально воплощена в теории зеркальных миров Р. Фута. Данная весьма интересная гипотеза была предложена Р. Футом – физиком из австралийского университета в Мельбурне уже достаточно давно, но сравнительно недавно (2000-2001 гг.) получила неожиданные «подтверждения» своего существования. Её смысл в существовании во Вселенной особого вида материи – зеркальной, которая существует наравне с обычной, видимой. Последователи идей Фута апеллируют к многочисленным физическим и астрономическим экспериментам, якобы подтверждающим наличие в нашей Вселенной зеркальной материи. Свои надежды они связывают с тем, что тёмная материя, составляющая большинство массы Вселенной состоит именно из зеркальной материи, которая ни чем не обнаруживает своё присутствие, кроме почти неуловимых частичек нейтрино. Однако все эти гипотезы выглядят сегодня только гипотезами, причём весьма сомнительными. Но если всё же в будущем такая теория подтвердится, у неё есть реальный шанс стать современной альтернативой концепции Эверетта. Ведь в ней также любые два явления существуют одновременно и являются зеркальными отражениями друг друга.
Кроме концепции Эверетта, имеются и другие возможности реализации ансамбля миров. Одна них «модель хаотической инфляции». «Согласно этой модели Вселенная считается состоящей из причинно изолированных областей с разными физическими свойствами, возникшими вследствие множественных фазовых переходов на начальных этапах эволюции» [11]. Такая схема во многом подтверждается теорией раздувающейся Вселенной.
Подводя философско-гносеологический итог сказанному, и делая логические обобщения множественности подходов к физической реализации ансамбля вселенных, а, следовательно, и глобального пути теоретизирования в целом можно сказать следующее.
Одной из важнейших особенностей современной науки является её «теоретический плюрализм (то есть одновременное сосуществование теорий, призванных объяснить какой-то факт объективной действительности)» [12]. Причём, как справедливо показывают некоторые исследователи, имеется два типа конкурирующих систем – те, «которые построены в категориальных рамках одной парадигмы научного знания, и те, которые исходят из принципиально иных концептуальных посылок и интенциальных установок» [13]. И та и другая оказываются полезными. Так, конкурирующие теории постоянно ищут новые эмпирические свидетельства в пользу своих идейных формулировок, тем самым не только не уступают господствующим концепциям, «а наоборот ещё больше доказывают свою конкурентоспособность». Именно поэтому кажущиеся фантастическими и нереальными сегодняшние гипотезы вполне могут превратиться в завтрашние «парадигмальные теории». Является важным и то обстоятельство, что «систему теоретического знания нельзя однозначно оценить только по воссозданной ею картине реальности и что подтверждение этой картины необходимое, но не достаточное условие её объективной истинности» [14]. Отсюда следует важный вывод: нельзя ни в коей мере пренебрегать пусть даже наименее реалистичными теориями-соперницами существующей системы знания. Весь предшествующий опыт науки говорит нам в пользу данного суждения.
Рассматривая философские потенции антропного принципа, его познавательного потенциала нельзя не упомянуть о его сегодняшнем восприятии и трактовании.
Философские тенденции осмысления антропного принципа в свете его гносеологической функции
Решая основные трудности космологического моделирования и принимая антропный принцип как основу философского осмысления и способа познания Вселенной как целого особенно важным оказывается выработка обоснования тех или иных концептуальных аргументов АП. Связано это, прежде всего с тем, что, подводя под концепцию ансамбля вселенных прочную основу его физического и философского обоснования мы принимаем сильный вариант АП как данное, укрепляя его статус и функции (напомним, что сам ансамбль вселенных связан с сильным АП). Тогда правомерен вопрос: а как же быть со слабым его вариантом? Что сегодня будет наиболее методологически корректно – предпочесть какой-то один вариант или же использовать оба сразу?
На сегодняшний день сам статус АП, научная аргументация его постулатов, их философское обоснование отличаются от тех формулировок, которые были применены 10-12 лет назад. Связано это, конечно, прежде всего, с общим прогрессом физической космологии и смежных с ней сфер научного знания (физики, астрономии и т.д.). Главную модернизацию в этом смысле претерпели, конечно, концепция плюралистической Вселенной и связанный с ней целый комплекс теорий и аргументов, базирующихся на квантовом фундаменте современной физической космологии. Именно поэтому, связанные с этой концепцией сильные аргументы АП должны сегодня мыслиться по-другому.
Так, например, мнение о том, что «некоторые варианты АП получат несомненный перевес над другими» [15] требует сегодня несомненной коррективы. Сама формулировка вопроса нуждается в уточнении. А действительно ли нужно отдавать предпочтение определённым постулатам АП и считать их единственно правильными в противовес другим, «менее адекватным»?
На наш взгляд, сегодняшняя обстановка вокруг АП делает такой подход недопустимым. Впрочем, такое мнение высказывалось и ранее, но суть данной проблемы несколько изменилась. Требует уточнения смысл и значение различных формулировок АП, которое изменилось в связи с достижениями современной науки. С учётом реалий сегодняшнего научного знания модифицировались и его философские экспликации, равно как и его интенциальные установки и познавательные стремления.
Поэтому сегодня, как нам кажется, следует говорить не о качественном различии вариантов и трактовок АП, а качественном сходстве их, причём как, прежде всего, в интенсивном, так и в экстенсивном направлениях. То есть не только внутреннем принципиальном сходстве или различии, но о внешнем, выходящем далеко за пределы собственного смыслового поля концептуальных установок АП значении данного сходства. Особенно оно важно для фундаментальных проблем космологии, включая её философские вопросы (разрешение методологических проблем космологического моделирования и философских, по большей части проблем познаваемости Вселенной как целого).
Таким образом, в связи с выше сказанным, хотелось бы подойти к оценке философских и общенаучных потенций главнейших антропных аргументов: сильного и слабого АП.
Как уже было показано, сильный вариант АП тесно связан с концепцией ансамбля вселенных, которую Картер ввёл, чтобы объяснить огромный разброс параметров физических констант, необходимых для возникновения жизни. Следовательно, показывая справедливость ансамбля миров и возможные варианты его физической реализации, а также необходимость применения глобального подхода, мы считаем сильный АП верным, а слабую трактовку, символизирующую локальный подход соответственно нет. Но так ли это на самом деле? Вспомним определение слабых антропных аргументов. «Слабый АП принимает как данность законы природы, численные значения фундаментальных констант и текущих космологических параметров, констатируя, однако, привилегированность нашего положения во Вселенной» [16]. Слабые антропные постулаты указывают на случайность наблюдателя, его незначительную роль во Вселенной. С общеметодологических и мировоззренческих посылок это действительно верно. Способность мыслящих существ осознать своё существование на определённом этапе эволюции принадлежит к числу наиболее значимых их достоинств. И в этом плане земная цивилизация себя уже оправдала, поскольку сумела заглянуть в самые глубины материального мира и пытается сделать ещё больше. Но сыграть какую-то конструктивную роль в нашей Метагалактике мы не можем, да и наверно не сможем никогда. Это справедливо по многим причинам. Среди них и ограниченность жизни земной цивилизации, и наши скромные технические возможности, локализованность в пространстве-времени фактически границами нашей Солнечной системы, то есть по сути геоцентричность бытия и многое другое. Отсюда следует, что слабый АП также может считаться методологически оправданным. Однако есть существенные гносеологические посылки утверждать справедливость обеих антропных формулировок. Для этого обратимся к небезызвестному принципу самоотбора, который также применим внутри антропного принципа и действует там в роли своеобразного методологического регулятива, устанавливающего критерии отбора, то есть вероятность возникновения жизни в мегамире. Поясним механизм функционирования принципа самоотбора в тех или иных антропных формулировках.
В поле действия идейных установок слабого АП происходит отбор определённой стадии в эволюции Вселенной. Об этом говорят В. Казютинский и В. Балашов: слабый АП «указывает на выделенность той космологической эпохи, в которую во Вселенной существуют разумные существа» [17]. Поскольку слабый АП не учитывает множественности вселенных, то и совпадение всевозможных физических констант происходит лишь на определённом этапе эволюционирующей Вселенной (в которой затем и будет находится наблюдатель).
Обратимся теперь к сильному АП, постулирующему отбор целой Вселенной из ансамбля миров. Здесь в привилегированном положении оказывается целая Метагалактика из множества подобных ей систем в ансамбле. Однако привилегированность эта в определённом смысле условна, так как изначальный набор всех физических постоянных не вложен в какую-то Вселенную заранее, а появление в ней жизни не определённый до рождения самой Вселенной факт, а лишь случайная комбинация параметров, «подгонка численных значений фундаментальных постоянных», в результате которой одна или несколько вселенных ансамбля оказываются «обитаемыми». Эта случайность объясняется тем, «что сам факт существования наблюдателя накладывает ограничения на то, что может им наблюдаться» [18]. В этом и проявляется качественное сходство двух антропных постулатов на уровне их познавательной функции. И в сильном и в слабом вариантах АП совпадение физических величин случайно, только в случае слабого отбирается определённый отрезок времени существования Вселенной, а в сильном целая Вселенная из потенциального их множества. В этом плане представляется возможность говорить о некой «суперпозиции» двух антропных формулировок. Эта «суперпозиция» не предусматривает лидерства какого-то одного из них, а уравнивает в правах оба оппозитных варианта, делая их применимыми с одной лишь разницей, что в качестве методологии исследования применим лишь один постулат, а именно сильный АП, который, как было показано, соответствует глобальному подходу и может претендовать на решение основных трудностей космологического моделирования. Эту функцию он выполняет естественно в рамках антропного принципа, в состав которого входит. Такой подход к восприятию концептуальных установок антропного принципа, на наш взгляд, диктуется самими интенциями физической космологии, её философскими вопросами, в том числе и современной философией науки. Методология решений проблем данных отраслей научного знания строится сегодня на базе конструктивного синтеза теорий и их функциональных компонентов.
Информативность и эвристичность концепции антропного принципа делают её мощным орудием решения основных методологических трудностей космологического моделирования, а также вопросов познаваемости Вселенной как целого. Ставя глобальный подход в основу стратегии решения данных проблем и используя АП, на базе котором происходит философская экспликация получаемых знаний мы, тем самым, можем решать важнейшие познавательные задачи современной космологии.
Антропный принцип породил неоднозначное к себе отношение со стороны некоторых исследователей и даже сегодня многие в состоянии его оценивать сугубо с традиционалистских представлений. На наш взгляд, такое неоправданное в своей сути стремление исходит из неявных попыток использовать этот принцип как несостоятельную научную теорию, не отвечающую современным требованиям научного познания. Однако концепты АП, первоначально служившие рабочими гипотезами философского осмысления вопросов познаваемости Вселенной и интерпретации получаемого знания стали затем вполне самостоятельной теорией, имеющей мощную прогностическую силу и когнитивный потенциал. И именно сейчас настало время по-новому осмыслить роль и место антропного принципа в канве современного научного знания. И это место, как нам кажется, сегодня вполне может занять данная теория как основа для конструирования подходящей модели Большой Вселенной, и решения важнейших, ставших сегодня особенно актуальными вопросов философской познаваемости Мироздания как единого физического целого.
Список литературы
1) Балашов Ю. В. Казютинский В. В. Антропный принцип: история и современность // Природа, 1979, № 1, с. 24.
2) Цит. по: Картер Б. Совпадение больших чисел и космология. В кн.: Космология: теории и наблюдения. М., 1978, с. 376 // Балашов Ю. В. Антропные аргументы в современной космологии // Вопросы философии 1988, № 7, с. 121.
3) Там же, с. 124.
4) Турсунов А. Мирозданья тугие узлы (новейшая космология в философской перспективе) // Вопросы философии 1988, № 2, с. 82.
5) Там же, с. 81.
6) Там же, с. 84.
7) Лейбниц Г. В. Сочинения в 4-х томах. Т 1. М., 1982, с. 424.
8) Балашов Ю. В. Антропные аргументы в современной космологии // Вопросы философии 1988, № 7, с. 121.
9) Девис П. Случайная Вселенная. М., 1985, с. 149.
10) Там же.
11) Балашов Ю. В. Антропный принцип в космологии: 16 лет спустя // Земля и Вселенная 1990, № 4, с. 35.
12) Турсунов А. Двуликий Янус и всепрощающая Гея. Особенности взаимоотношения теории и эмпирии в космологии // Вопросы философии 1983, № 11, с. 35.
13) Там же.
14) Там же, с. 37.
15) Балашов Ю. В. Казютинский В. В. Антропный принцип: история и современность // Природа 1989, № 1, с. 32.
16) Там же, с . 27-28.
17) Там же.
18) Балашов Ю. В. Антропные аргументы в современной космологии // Вопросы философии 1988, № 7, с. 121.